Двери в Империю. Мир петербургских парадных
опубликовано в журнале Полуостров
«Когда находишься в особняке один, скрипишь паркетом, включаешь свет, появляется совершенно особенное чувство, сродни священному трепету». Беседуем с Сергеем Прокопенко — автором и ведущим экскурсий по закрытым парадным бывших доходных домов. Увлеченно исследуем детали, узнаем, зачем в парадной стояли печи и возможно ли сохранить архитектуру жилых домов Петербурга.
Жилой музей
— Официально экскурсии начались года два назад. Если бы не они, я остался бы на уровне самостоятельных прогулок — о, красивый фасад, надо сфотографировать! Для экскурсий нужно искать материал, читать монографии, воспоминания. Многое понять, разложить по полочкам.
От рассказов Сергея веет академическими знаниями архитектуры и истории. С трудом верится, что его образование не связано с гуманитарными науками.
— Моему увлечению архитектурой около трех лет. Первая поездка, к которой стал готовиться, — Лондон. Почитал заранее, сложилось понимание города. А в Петербурге, казалось, смотреть уже нечего. Вот Невский проспект — для меня тогда был центром. Еще Зимний дворец, Русский музей — всем известные. Стал ходить сам. Помню район — Владимирская-Достоевская — первый маршрут, любимый. Думал: что же внутри? В первую парадную попал случайно — кто-то заходил, я за ним. Впечатлений было море, хотя сейчас думаю — обычная напольная плитка, оригинальная, но ничего сверхъестественного. Простенькая лепнина, даже печи не было. Так и началось.
— Одно дело ходить самому. А как осмелился пригласить с собой других?
— Я всегда делал ставку на свою способность увлекать. Люблю рассказывать, есть опыт преподавания. И никогда не говорю то, в чем не уверен. Я использую цитаты, интересные факты и всегда могу указать их источник. Читаю много, но разборчиво — встречаются неточности и ошибки. Не было страха. Только огромное удовольствие. Первую группу, человек семь, — не мог отпустить больше трех часов. Говорил, несмотря на непогоду, шум машин и недоумение жильцов. Сейчас стала появляться ответственность: либо берешься серьезно, либо теряешься среди конкурентов — похожие проекты популярны.
У Сергея несколько маршрутов — на Петроградской стороне, Загородном проспекте, экскурсия по дворцу Великого Князя Михаила Романова. Готовятся прогулки по Коломне, Невскому проспекту и закрытым особнякам, а также лекции.
— Откуда же берутся ключи от парадных?
— С юридической точки зрения вопрос неоднозначный. Говорить не стоит. Я не использую нелегальные способы. Спокойно захожу, или меня приглашают — проблемы нет.
Парадные лестницы домов Петербурга — не обычный музей, а жилой. Группа заходит на пять-семь минут, иногда не поднимаясь к дверям квартир. Реакция жильцов бывает разной — недоумевающие взгляды, активные вопросы, случается и грубость.
— Даже те, кто приходят на экскурсию, говорят, что вряд ли обрадовались бы посетителям в своем доме. Не понимаю такой подозрительности. Например, в Будапеште проще — парадные закрыты, но из обычного жилого дома не прогонят, еще и улыбнутся, свет включат. Им в голову не придет, что ты пришел с дурными намерениями.
Зато на улице компания рассуждающих о фасадах, щипцах и кариатидах регулярно привлекает внимание: прохожие останавливаются, спрашивают — что это, где вы нашли этого замечательного экскурсовода?
Бесконечный фасад
Сергей захватывающе ведет в эпоху — по ступеням и дворам, побуждая всматриваться в детали и символы. Витражи, печные изразцы, искусственный мрамор. Загадки, имена, следы времени.
— Петербург — город доходных домов. Существует миф, что основной стиль — классицизм. Но его преобладание в архитектуре заканчивается в 19 веке, примерно после Александра I. Рядовая застройка, многочисленные улицы центра с доходными домами созданы в стиле эклектики, или историзма. Поэтому Петербург — город доходных домов в стиле поздней эклектики. И бесконечный единый фасад, как принято было строить еще при Петре. Эклектику часто понимают неверно — как смесь всего. Да, это смешение предыдущих стилей, но — отдельное архитектурное направление в определенных временных рамках. Я не вижу Петербург мрачным городом дворов-колодцев. Нам повезло: перенос столицы в Москву способствовал буквально консервации города на десятилетия и минимизации градостроительных ошибок. Поэтому мы до сих пор наслаждаемся удивительными осколками величайшей Империи.
Доходные дома, построенные для сдачи в аренду, могли принадлежать любому человеку с достаточными средствами или казне, монастырям, акционерным обществам. Часто здания попадали в залог еще в период строительства, поэтому в закладных документах и банковских архивах хранятся подробные описания планировки и устройства доходных домов.
— Окна парадных лестниц украшал витраж. Они сохранились, в основном, в верхних частях окон. Это было красивое веяние моды, изготовление было поставлено на поток. А для нас — произведение искусства. Но в этом было и функциональное решение — скрывать неприглядность двора с выгребными ямами, коровниками, подсобными помещениями. Сегодня мы бы использовали плотные занавески… Разница времен.
Взгляд у Сергея — проникающий, словно снимающий слои краски и штукатурки, нанесенные в разные годы. Угадывает, что же было в самом начале. Живет — там.
— Иногда все это очень оживает. Будто слышишь шаги служанки, хриплый кашель дворника, представляешь свечи и ковровые дорожки на ступенях, свет из высоченных окон, запахи… Будто попадаешь в Империю, настолько явно, даже страшно. В то же время многое — тайна. Мы не знаем, какого цвета, к примеру, была лепнина. Лепные куски могли быть разных оттенков, чтобы подчеркнуть объем. Смотрите на лепную розетку на потолке: первый цветочный ярус мог быть светло-оранжевым, второй — светло-салатовым… Такая же история с маскаронами эпохи модерн — скульптурными украшениями в форме головы, в данном случае, женской. Волосы девушек могли быть одного цвета, лилии в них — другого. Теперь все закатано в побелку.
Утратили первоначальный облик и печи в парадных, облицованные декоративными керамическими плитками.
— При холодном климате и большом помещении лестницы печи были необходимостью, — комментирует Сергей. — Занимались ими дворники или швейцары. Печи имели названия или номера — например, в одной парадной я показываю печь Брунгильду, в другой — печь под серийным номером 236 финского завода «Або». Сейчас у них зачастую оббиты изразцы, поверх — шесть слоев масляной краски. Топка служит мусоркой… Мы с вами смотрели печь с оригинальными изразцами, не покрытыми ничем. Уникальные на ощупь. Нужно было прикоснуться. Трогали?
Не разглашайте адреса
— У тебя есть любимый стиль в архитектуре?
— Модерн. Ар-нуво, сецессион, югендштиль — все одно под разными названиями. Модерн — так говорили в Англии, югендштиль — в немецкоговорящих странах. Ар-нуво — французское слово. Сецессион — родом из Вены. Были региональные особенности. Например, бельгийский и французский модерн — очень нарочитый, много изогнутых линий, витражей, цветного стекла. Северный модерн другой, но в рамках одного временного течения. Кстати, в одно и то же время застраивалась Петроградская сторона и рижская улица Альберта — богатый, фантазийный декор, уникальный образец югендштиля. У нас это было невозможно. Когда на Невском построили дом-магазин Елисеевых — арка-витраж в несколько этажей, множество скульптур, фонарей — был скандал. Потому что какое архитектор Барановский имел право? Как городская управа разрешила в ансамбле классицистического Невского воздвигнуть — это? Напротив — площадь, застроенная Росси, памятник Екатерине Великой, а тут — такое!..
Но в чистом виде модерн есть — например, Витебский вокзал или дачи Каменного острова, но это не характерно для Петербурга, исключение. В строительстве доходных домов — то же самое. Фасад — модерн: форма окон, женские маскароны. А в лепнине — совершенно из классицизма — лавровый венок. Петербург строг и консервативен.
Интересно: особняки, которые мы смотрим сейчас как музеи, — дома богатых людей прошлых веков. Будут ли потомки приходить в дома и дачи, выстроенные нами? Что оставляем за собой мы? Как теперь в архитектуре уживается искусство и функциональность?
— Я ретрофил. Мне нравятся старые фильмы, музыка, стиль одежды; кажется, люди были красивее раньше, мысли чище, трава зеленее. Кому-то нравится стиль баухаус, тридцатые годы 20 века. Это было свежо и ново, но у меня эмоций не вызывает. О современном жилье… Можно сделать красиво. Взять, к примеру, Хельсинки — у них спальные районы органичные, стильные. Не думаю, что это дорого для нас. То ли общий вкус такой, то ли масштаб не управляем. Иногда боюсь проснуться в чужом Петербурге, искалеченном временем и безразличием невежд. Страшно не обнаружить в родном городе ничего из того, что любишь. Эти сокровища пережили войны, революции и блокады — но исчезают сейчас.
Публикуя фотографии, Сергей никогда не ставит метку геолокации. Его правило — не разглашать адресов — имеет печальную необходимость.
— Я могу указать место съемки, если это общественное здание, но обычный жилой дом — никогда. Выносят, воруют, потом продают изразцы на Авито… У меня огромная аудитория. И на экскурсию может прийти человек с дурным намерением. Риск есть всегда. Но я считаю, что надо показывать — пока есть. Это очень важный момент. Всегда говорю — радуйтесь, если видели: неизвестно, останется ли это через месяц, год, два.
Но как можно после экскурсии проходить мимо, тем более — разрушать? Глаз не обманешь: здесь уже страшные царапины, трещины, сколы, запах сырости. Но уходишь — приметив важное, почувствовав смысл. Рождается уважение, интерес, иногда продолжительный, и в целом — другое восприятие города.
— Если дом — охраняемый объект КГИОП, то жильцы не имеют права на ремонт, даже если деньги есть и желание. Даже двери нельзя отремонтировать, пока очередь до дома не дошла. А дойдет, например, в 2035 году… Можно долго говорить о сохранении, необходимости реставрировать. Но в стране денег не хватает практически на все. Поэтому нужно давать людям доступ. Криво, страшно, нет ремонта — но пускать! Пусть редко, за плату, чтобы часть денег шла на косметический ремонт, заколачивание окон, вывоз мусора. Я всегда привожу в пример Английскую набережную. Элитнейшее место Петербурга: когда корабли приходили из Кронштадта, первое, что видели с них люди, — Английская набережная, лицо города. Сейчас там вечером свет выключен. Выломали двери, растащили печи. Я не знаю, можно ли это изменить.
Недавно в Петербурге открылся Голицын Лофт — творческий квартал с кофейнями, офисами, студиями и мастерскими, захвативший и старинный особняк на набережной Фонтанки.
— Я очень хорошо отношусь к аренде исторических зданий. Открывается доступ, место на виду, под охраной. На той же Английской набережной есть старинный особняк, где проживал Бисмарк, когда был послом в Российской империи. В 90-е место облюбовали бездомные, многое разорено, испорчено. Сейчас там хостел. Когда в зале с лепниной стоят двухъярусные кровати — странновато, но, с другой стороны, зато эта лепнина никуда не денется.
— Что бы ты посоветовал тем, кто приезжает в Петербург и хочет узнать город поближе?
— На основные достопримечательности выделить день-полтора, а дальше — уходить с Невского, с туристических маршрутов. Идти наугад. Только так сможете понять, что представляет собой город. Возможно, восторга не будет. Но гуляйте, смотрите — перед вами один из самых больших сохранившихся исторических центров.
Фото: Полина Стрелкова
0 коммент.